Кто такая Баба Яга?

Особую благодарность хочу сказать Никсе,
без ее вдохновения эта статья вряд ли бы появилась на свет. 

Вместо введения

Баба Яга – один из самых знаменитых персонажей славянского фольклора. Наравне с этим, она один из самых сложных и неоднозначных персонажей. Крупнейший отечественный исследователь сказок В. Я. Пропп в своей работе «Историрческие корни волшебной сказки» писал о Яге следующее: «Яга – очень трудный для анализа персонаж. Ее образ слагается из ряда дателей. Эти детали, сложенные вместе из разных сказок, никогда не соответствуют друг другу, не совмещаются, не сливаются в единый образ…» Тем не менее, довольно четко за всеми ними стоит образ богини смерти. Но насколько Яга тождественна ей? Этот вопрос пока остается открытым.

Попытка обобщить всю имеющуюся информацию по проблеме приводит нас к выводу, что в сказках существует три основных типа Яги. Кроме того, эти образы существенно различаются.

Первый тип — это «яга-дарительница». Во многих сказках сюжет содержит некоего «дарителя», который помогает главному герою решить его основную задачу. Очень часто Баба Яга — это классическая форма дарителя.  Второй вариант — это Яга похитительница, которая стремится похитить ребенка и изжарить его. И третий, более редкий - яга-воительница, которая, к примеру, нарезает ремни из кожи персонажей. У этих трех типов есть как специфические, так и обобщенные черты. В этой статье мы рассмотрим каждый из этих типов в контексте основных черт, функций и атрибутов Яги. Есть так же смысл коснуться аналогов Яги из немецкого фольклора. Их в нашем случае два: это Гольда (Фрау Холле, Госпожа Метелица) и Берта (Перхта, Берхта). И у них есть целый ряд функционально сходных с Ягой черт.По этой причине фигуры Гольды и Берты нам очень сильно помогут в сравнительном анализе и прослеживании чисто языческих истоков фольклорного образа Яги.

Тёмный лес

Практически повсеместно Баба Яга живет в тёмном лесу. Причем лес этот дремучий и непроходимый. В русских сказках лес всегда символ препятствий. Это не просто лес, и не просто «литературная декорация». Фигурирует он не ради красного словца. Он играет строго определенную символическую функцию. Попадают в него персонажи, когда «идут куда глаза глядят». И именно в таком лесу стоит Избушка на курьих ножках. Почему на курьих ножках? Сам по себе образ избушки исследователи часто связывают с понятием домовины. Домовина — это древнеславянская форма захоронения мертвых. Она выглядит как домик на одном или двух столбах, в котором содержался прах покойного. Это показывает связь Яги со смертью.

Курьи ножки избушки — это не только указание на захоронение, но также элемент зооморфизма избушки. Так, например, в обрядах инициации, особенно в колдовских посвящениях, сохранившихся в фольклоре, существует распространенный сюжет, что посвящаемого съедает огромный зверь. Возможно избушка косвенно являет собой образ этого самого зверя.

Избушка находится на границе Леса. Причем попасть в лес минуя избушку невозможно. Чтобы попасть в саму избушку, нужно знать и произнести особую ритуальную фразу. Чаще всего она общеизвестна каждому с детства. Это: «Избушка-избушка, повернись к ко мне передом, а к лесу задом». Этот мотив встречается и в египетской книге мертвых, и в арабских сказках и многих других источниках. Нужно сказать некую кодовую фразу или имя, чтобы получить доступ, проход.

В некоторых сказках дается следующее подробное описание избушки: Забор вокруг нее из человеческих костей, а на заборе черепа людские с глазами. Вместо дверей у ворот ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка рот с острыми зубами. То, что вход в избушку похож на рот и может кусаться – тоже упоминается в сказках. Избушка Бабы-Яги часто «пирогом подперта, блином покрыта». К слову, немецкая Frau Holle живет в «пряничном домике» или «пирожной избушке».

Таким образом избушка – это нечто, которое стоит на границе мира живых и мира мертвых и участвует в обрядах посвящения, восходящих к архаическим охотничьим (еще даже дославянским) инициациям. Обряды посвящения здесь не случайно. Вспомним, что почти во всех мифах и древних культурах инициация предполагает смерть и новое возрождение – то есть как минимум двукратное пересечение порога между мирами.

Костяная нога

Костяная нога – это один из самых узнаваемых образов, связываемых с Ягой. Яга-дарительница, когда герой входит, лежит на печи или лавке, реже она лежит на полу. Она занимает большую часть избы «в одном углу одна нога, в другом другая, нос в потолок врос». Почему так? Потому что, как уже описывалось выше, избушка суть тесный гроб, а Яга – мертвец. На это же указывает ее костяная нога. Часть тела, которая принадлежит миру мертвых. Похожий символ мы можем видеть у скандинавской богини смерти Хель, одна половина ее лица нормальная, а другая как у трупа. В иных мифах как у трупа ее нижняя часть. Однако изначальный, наиболее архаический образ Яги мог быть связан с тем, что представление о костяной ноге связано с древним образом божества имеющего змеиную половину тела. Изначальный прототип Яги, хотя и был связан с хтоническими силами вовсе не обязательно был в строгом смысле именно мертвым. Однако в силу древности, крайне сложно понять, чем именно был этот прототип.

Диалог с Ягой

«Фу фу фу, русским духом пахнет!» - этими словами встречает Яга героя, иногда добавляя те или иные элементы или заменяя фразу чем-то схожим. Аналогичные фразы, которые говорят обитатели подземного мира, распространены повсеместно. «русский дух», это указание не на национальность, а на то, что для мертвых живой человек пахнет по-другому. Подобные восклицания встречаются даже в мифах североамериканских индейцев, или африканцев. Запах живых почти во всех мифах во всем мире отвратителен для мертвых. И это выражение указывает на чуждость героя нижнему миру. Здесь Яга обычно возмущена его приходом, она злится.

Далее она обычно спрашивает героя: «Дело пытаешь или от дела летаешь?». Однако он, внезапно не отвечает сразу. Вместо того, чтобы рассказать о своей цели, требует от Яги, чтобы она его накормила, напоила, в бане омыла, а только потом спрашивала. И в этом есть некий ритуальный смысл. Баба Яга реагирует на эту наглость неожиданно, она не возмущается, а просто берет и делает, как требовал герой. Более того, в некоторых сказках после этих слов, она отдает дань почтения герою. Совершает омовение от «Русского духа», от запаха живых, причащает едой (с того света) и тем самым герой получает легитимное право вести дела в потустороннем мире.

Пища мертвых дает волшебную силу и возможность решать те или иные задачи в потустороннем мире. Возможно именно на этом держится традиция «черных постов» в колдовских традициях, когда для общения с мертвыми нужно на несколько дней максимально ограничить пищу живых. Или же традиция давать мертвым «откуп» в виде пищи и питья.

Этот элемент так же растолковывает Египетская книга мертвых. Она гласит что Еда отверзает уста мертвецу. В Египте мумии умерших сперва ритуально «кормили», и только затем вели с ними беседу. Тоже самое мы видим в греческом сюжете, когда Одиссей спускается в царство Аида. Чтобы говорить с покойной матерью, он дает ей испить крови жертвенного животного и получает возможность на время вступить с ней во взаимодействие. Аид дает Персефоне кусочек граната (еды из мира мертвых), и она с тех пор, хотя и получает право выходить на землю, оказывается навсегда привязана к царству Аида.  Аналогичные сюжет есть в вавилонском эпосе и Гильгамеше.

Таким образом герой приходит к Яге вооруженный магическими фразами, жестами и действиями, которые позволяют ему войти в мир мертвых, не умирая в действительности. У героя для этого есть особая магическая сила, и Яга уважает ее, и награждает его за обладание этой силой. Иногда Яга дает герою определенное ритуальное испытание, например, запрещает спать, пока она настраивает гусли-самогуды и т.д.

Материнские атрибуты Яги

Об этих атрибутах мы знаем меньше в силу их некоторой непристойности. Пропп приводит несколько упоминаний, где у Яги подчеркиваются гипертрофировнные женские физиологические особенности. Однако у Яги никогда нет мужа. Подобно греческой Артемиде – она мать зверей, которые не знают социального института брака. Этот образ восходит еще к тем доисторическим временам, когда считалось, что женщина плодородна сама по себе, без участия мужчины. Черта Яги как матери зверей прослеживается в сказках очень косвенно. Однако нередко подчеркивается ее огромная власть над животными. Таким образом вторичной чертой Яги является черта архаической Богини-Матери. Однако к моменту формирвоания развитого политеизма у славян основным «предком» образа Яги является именно богиня смерти. В оккультном смысле божество смерти — это всегда часть материнского лика, исторически это так же подтверждается ранними захоронениями в позе эмбриона, указывающими на то, что смерть была подобна рождению.

Аналоги Яги

Немецкие аналоги Яги тоже имеют материнские атрибуты, хотя тут есть и ряд специфических черт. У Гольды в избушке или пещере находятся зародыши всего живого и души еще не рождённых детей. К ней же возвращаются умершие дети, если они не были окрещены. При этом Фрау Холле принадлежит к ночным духам, поэтому ее полет сопровождают души умерших, ведьмы и прочая нечисть, имеющая отношение к сверхъестественному и потустороннему. Она так же отвечает за работу прях, следит чтобы пряли, когда надо, не пряли в дни, когда это запрещено, следит чтобы работа была выполнена к определенному периоду и т.д.

В народном сознании она предстает как прекрасная молодая женщина и как уродливая старуха. Берта, как и Гольда связана с детьми, плодородием полей, пряжей и т.д. Ее образ так же двойственен. В целом это одна и та же сущность, просто в разных частях Германии её зовут по-разному.

Словаки и чехи знают аналоги Яги: Еду-Бабу, Ежи-Бабу. Обращаются к ней, когда у ребенка первые зубы полезут. Детям у нее просят прочные «железные» зубы. Нередко обращаются к мыши, а не к Бабе, однако заменяют ее бабой. Иногда в некоторых поверьях за печку бросают костяной зуб и просят заменить на железный у Деда, но чаще у Бабы.

Практически у всех славянских народов распространено представление о слепоте Бабы-Яги, однако слепота может пониматься как более общая форма уродливости. Фольклористы считают, что тьма, слепота и безобразие в народном сознании могут быть взаимозаменяемыми понятиями. Древняя игра в жмурки, где упоминается Баба может быть неким пережитком мифа о том, что слепая баба похищает детей.  И здесь слепота уже связывается напрямую со смертью. (Случайно ли в сленге зеков слово «жмур» обозначает мертвеца?) При этом Баба Яга не совсем слепа. В некоторых сказках она летает и видит предметы, однако ей трудно увидеть живых, и она слышит или вынюхивает детей.

В чешских поздних песнях считается, что смерть по весне теряет ключи, потому что должна передать их весенним святым-покровителям Юрию и Ивану. Затем смерть сжигается или побивается камнями (де-факто это сжигание чучела на масленицу) и как бы «умирает». Сходные мотивы встречаются в русском, Моравском и Словацком фольклоре, где смерть передает ключи весенним святым. Функция отпирания небес (чтобы выпустить солнце) весной есть так же и у немецкой Гольды, что делает ее родственной фигурой. Фигура смерти, тесно связано с символикой прядения. В некоторых местах чучело на сожжение выносят именно пряхи, или же чучелу дается веретено.

У бабы-яги есть мужская ипостась, Дед. Это не супруг, а именно мужская ипостась. Дед встречается реже, но некоторые исследователи считают, что Дед и Баба развились из какого-то одного древнего мифического образа. Из образов славянских персонажей, близких к Яге: Гвоздезубы, Бабы Руги, Бабы Коризмы, Дедовой Бабы, Покладной Бабы и Масленицы рисуется некий архетип с общими чертами, который фольклористы 19 века отождествляют со славянской Мареной.

Животные аналоги Яги

У Яги есть животные аналоги. Иногда некоторые функции, характерные для Бабы Яги может выполнять мышь, ворона (сорока-ворона). Они, как и Яга дают детям железные зубы, так же сорока-ворона и лисица приносят на этот свет детей.  Мышь или сорока-ворона, а также Гольда кормят детей кашей, лисица же в близких сюжетах приносит им бублики.

Связь Яги-похитительницы детей с лисой очень хорошо прослеживается во многих сказках. Целый цикл структурно одинаковых сюжетов, переходящий от зооморфизма к антропоморфизму показывает их близость:

Первая: «Животная группа», наиболее архаическая группа сюжетов, так как развитие культа всегда идет от зооморфизма к антропоморфизму. Куча схожих мотивов и сказок, где лиса уносит петуха, а дружественный петуху кот его спасает два раза, а на третий не слышит, потому что лиса далеко его уносит.

Вторая: «Животно-человеческая группа» Такая же масса сказок, где уже Баба-Яга похищает ребенка, а животные (кот, воробей, в других вариантах козел или баран) спасают его дважды, но на третий Яга его уносит далеко и животные не слышат. Правда у этих сказок похожа первая часть, а во второй ребенок обычно хитростью сжигает в печи дочерей Яги и саму ее. Или же как в первом случае животное иногда спасает ребенка и на третий раз, проявив хитрость и смекалку. Вероятно, этот мотив пришел в сказки от древнего обряда посвящения, где человека держали над огнем.

И третья: «Человеческая группа» Дальше третья группа сказок повествует о том, как ребенок попадает к ведьме, либо похищает она его, либо он заблуждается и забредает к ведьме, но в итоге одолевает ее с помощью хитрости, что уже похоже на вторую часть «животно-человеческой» группы сказок. Пример тому: немецкая сказка про Гензеля и Гретель или наши Гуси-Лебеди (к слову, дети из животно-человеческой группы сказок улетают от ведьмы на гусиных перьях в некоторых вариантах сказок).

Так же у ведьмы из сказок 3-го разряда нередко встречаются атрибуты Бабы-Яги, такие как железный мешок (соответствующий Ступе) или железные зубы, хата на курьих-ножках и т.д. Гольда тесно связана с гусями или уточкой, так же как Яга с гусями-лебедями.  Таким образом, Лиса может выступать как животная ипостась Яги.

Гольда, связана так же с ведьмами и кошками, что генетически роднит ее со скандинавской Фрейей. В некоторых сюжетах с Ягой есть генетическое родство структуры сказки с кошкой, однако в отличие от германцев у нас таких мотивов куда меньше.

Вместо заключения.

Таким образом, мы видим, что Баба Яга — это комплексный образ, корни которого уходят аж в палеолит. Именно там скорее всего находится первый прототип Яги. Чем он был – хтонической богиней-матерью со змеиным туловищем? Исследование такой древности позволяет приблизительно реконструировать образ, однако едва ли мы сможем что-то сказать о нем наверняка.

С течением времени этот изначальный образ претерпел изменения и превратился в свою противоположность. И уже язычники славяне знали этот прототип как богиню смерти. Надо понимать, что Яга, известная современному человеку не тождественна богине смерти. Как и любой фольклорный образ, она собрала за сотни лет множество иных атрибутов, а что-то и растеряла. Однако ее скрытые атрибуты, такие как характеристики избушки, связь со жмурками, границей, связь с потусторонним и другие многочисленные отсылки к данной сфере позволяют четко локализовать прототип Яги в области мира мертвых.

И атрибуты смерти у Яги абсолютно первичны по сравнению с материнскими атрибутами, которые встречаются на самом деле крайне редко. Таким образом, мы четко видим архетипический образ, стоящий за Ягой. Скорее всего это славянская Марена. Что забавно, у немецких аналогов Берты и Гольды в качестве прототипа проще назвать Фрейю, а не Хель, как, возможно, логично было бы ожидать. Эта специфика связана с тем, что фольклор иногда искажает первоначальный замысел абсолютно непредсказуемо, и по этой причине он чрезвычайно сложен для исследования. Кроме всего прочего, остается еще ряд сказок про Марью Моревну, в основу которых так же могла лечь славянская богиня смерти. Проследить трансформацию этого образа и найти все его фольклорные воплощения – задача не из простых.